В деревне Вселюб была когда-то усадьба, в которой на протяжении нескольких столетий жил род О’Рурков, который имел ирландское происхождение. Во второй половине ХУІІІ века представители этого рода нанялись на службу к русской императрице Елизавете Петровне, а в начале ХІХ века генерал И.О’Рурк поселился во Вселюбе. О’Рурки имели крупные земельные владения в Новогрудском уезде. Последний представитель этого рода в 1939 году был арестован и вывезен большевиками.
Давно нет в живых хозяина поместья – остались только, как немые свидетели, деревья парка и людская память, а это значит и слава об этом человеке.
Каким он был – граф О’Рурк, последний владелец Вселюба? Об этом воспоминания жительницы деревни, бывшей учительницы, Елены Сергеевны Атопович.
“Я тогда была ещё школьницей. Мой отец работал у графа сначала столяром. Но однажды произошёл такой случай... Хозяину дома привезли из Кракова часы после ремонта. Но оказалось, что они опять не работают. И управляющий высказал мысль, что их надо бы показать моему отцу. Граф был человеком впыльчивым и сразу отреагировал на это предложение очень резко. Но быстро успокоился и потом согласился. Когда же мой отец привёл часы в надлежащее состояние – граф обрадовался, заплатил и сказал: “Сейчас у меня есть мастер од забора до часов”.
И, вобще он был не жадным человеком – всем своим работникам платил хорошее жалованье. Однажды после бури с костёла были сорваны листы жести. И за такой ремонт никто не хотел браться – в связи с опасностью падения с высоты. Мой отец всёже рискнул. Привязавшись верёвками, починил крышу. На вопрос О’Рурка – сколько он хотел бы получить за свою работу – скромно ответил, что приблизительно двадцать злотых, на что граф возразил: “Ты рисковал своей жизнью”, – и дал вместо двадцати – сто злотых.
Не отказывал он в просьбах и всем тем, кто приходил к нему за помощью. Хотя иногда и возмущался, приговаривая, что он не солнце и всех не может обогреть. Но когда люди всё-таки не уходили и стояли дальше – то, как правило, им подавали какую-то дань.
Мы, тогда ещё школьники, часто готовили концерты и относили в графское имение приглашения. Сам граф на концерты никогда не приходил. Но тех детей, кто приносил билетики – всегда благодарили. Нам давали конфеты, выпечку, угощали напитком “чайного гриба” и всегда давали 5 злотых.
В тех случаях, когда в лесу вспыхивал пожар, то всем тем сельчанам, которые принимали участие в тушении огня – он также назначал вознаграждение в виде целого воза дров из леса.
В имении графа был садовник. И в саду росли не только декоративные и плодовые деревья, но и много цветов. Нарциссы, пионы, гладиолусы и другие цветы благоухали с ранней весны и до позней осени.
Хотелось бы добавить, что поскольку сад давал хорошие урожаи – в имении были специальные сушилки (сушарни) дли приготовления сухофруктов. В хозяйстве были также кони, коровы. А вот овец граф не держал.
Был религиозным человеком – исповедовал католицизм. Постоянно ходил на службы и по средам и пятницам постился. О’Рурк не раз говорил моему отцу, что был бы очень рад, если бы отец принял католическую веру. Но отец был человеком православным и веру менять не хотел. Кроме того, моего отца односельчане всегда выбирали старостой в церкви, и он не мог подорвать доверие этих людей. И несмотря на то, что в этом плане мой отец не соответствовал как бы мечтам графа – он всегда относился с уважением к отцу, ценил его, как хорошего работника. Потому в этом отношении можно говорить, что граф был демократичным человеком.
Помню, что граф рано овдовел. И на прогулках его часто сопровождала экономка Гелена. Если кто-либо с ним здоровался – он всегда приподнимал свою шляпу. Этой привычке он не изменил и тогда, когда прощался со Вселюбом последний раз – это было в 1939 году, когда пришла Советская власть. Я хорошо помню тот день. Графа О’Рурка, управляющего Янца и войта Августовского большевики посадили на пустой воз и повезли по улице. И до сих пор в моей памяти отчётливо осталось то мгновение, когда беспомощный пожилой человек приподнял шляпу и поклонился стоящим простолюдинам. Без слёз смотреть на это было невозможно” - так окончила свои воспоминания Елена Сергеевна Атапович. И в её глазах показалась слеза – слеза о далёком и драматическом прошлом.
No comments:
Post a Comment